– Не выйдет! Стану сражаться с ним всерьез – могу и победить. Поддамся – он меня не убьет, а пленит, а это совсем не то, что мне нужно!

– Правильно ли я понимаю, что со мной ты сражаться не намерена?

Джанная кивнула.

– То есть ты, – Фергия развела руками, – будешь стоять и ждать, пока я нанесу смертельный удар? К слову, я даже не представляю, как тебя убивать. Не приходилось как-то прежде сталкиваться с подобными проблемами… То есть в пылу сражения я могу выкинуть что-то этакое, что отправит тебя в небытие, но для этого тебе придется на меня напасть. Но как быть, если ты не соразмеришь силу или я не успею отреагировать? Ты все-таки могущественная джанная, ты не один век живешь на свете… Я по сравнению с тобой – букашка! Пока я стану раздумывать, что из своего жалкого арсенала могу противопоставить твоей мощи, от меня мокрое место останется… А ты если и умрешь, то разве что от смеха!

Фергия выдохлась и умолкла, а я подумал, что прибедняется она очень уж старательно. Я хорошо помнил, что учинила ее матушка на том безымянном островке, а Фергия была явно не слабее Флоссии. Вдобавок еще и я рядом имелся. Уверен, Фергия рассчитывала на мою поддержку, иначе зачем пригласила коротать ночь вместе?

Вот только осознавала ли это джанная? Она, несмотря на свою древность, а еще сожительство с хитрецом Мадри-Маддаришем, казалась довольно-таки простодушной. В сказках джаннаи часто обманывают людей, это верно, но, если поразмыслить, те люди тоже не великого ума!

Одного я не мог понять: чего ради Фергии потребовалось затевать всё это? Неужели ради развалин и хилого родничка?

– Ты права, – неожиданно произнесла джанная. – Ты не можешь меня убить, но это сейчас. Если я научу тебя, как, тогда…

– Всё равно не выйдет! – воскликнула Фергия.

– Почему?

– Потому что я не хочу этого делать. Я же сказала – я не буду с тобой сражаться. Защищаться стану, если ты нападешь, но помогать свести счеты с жизнью – ни за что! – заявила волшебница и гордо подбоченилась. – Я все-таки независимый судебный маг, а не… какая-то там!..

Снова повисла тишина, только потрескивали догорающие сучья в костре, гулко вздыхал в рощице верблюд да фыркала моя лошадь.

До рассвета оставалось всего ничего: Дракон уже улетал: еще немного, и он отдернет длинный звездный хвост, чтобы не обжечь его о край показавшегося из-за горизонта раскаленного солнечного диска.

– И вообще, почему непременно нужно умирать? – добавила вдруг Фергия. Я видел, она тоже косилась на небо, значит, следила за временем.

– А зачем жить?..

– Думаю, многие люди спрашивают себя о том же, потеряв родных и близких, пережив предательство и обман… Тебя бы с моим прадедом познакомить, он рассказал бы… о многом, – усмехнулась Фергия. – Мы живем меньше вас, даже маги, но успеваем повидать всякое…

– Да. У вас век короче, но ярче, – согласилась джанная. – Мы горим и не сгораем, и так веками. А вы вспыхиваете и гаснете, как солома на ветру, ярко и быстро… Это я и так знаю, только никак не пойму, что ты хочешь мне сказать?

– Я считаю, – авторитетно заявила Фергия, – что ты просто еще не пережила горе. На это тебе нужно больше времени, чем нам, но вечно горевать невозможно, любого человека спроси… да хоть бы и дракона! Рано или поздно рана в сердце отболит, заживет, останутся шрам и память…

– Бывают неизлечимые раны, – обронила джанная, глядя в песок у себя под ногами.

– Конечно, – согласилась Фергия. – Но как ты можешь быть уверена в том, что твоя не заживет? Из людей ты знала только Мадри, верно? Я имею в виду, близко, его помощников и прочих не считаю… Так откуда тебе знать, что ты не встретишь кого-то другого? Не такого же, нет, и не лучше! Просто – другого! Может быть, не путешественника, а поэта или художника, а может, простого пастуха – судьба как только не шутит…

Она умолкла, поняла, что ответа не дождется, и добавила:

– Вот эти встречи – и есть настоящие драгоценности. Не камни и золото, их нельзя потрогать руками, зато они всегда с тобой – в твоей памяти. Я, хоть и молода еще, знаю, как это бывает у магов. А у драконов – тем более. Наверняка Вейриш, хоть по нему и не скажешь, уже кого-то терял, по кому-то скучает и тоскует, и рад был бы свидеться, но их нет рядом уже много лет, и даже память о них хранит только он один – больше некому!

Я невольно вздрогнул: Фергия умела попасть в больное место. Сразу видно, чья школа…

– И что же мне делать? – после долгой паузы выговорила джанная.

– Ждать, – был ответ. – Время – лучший лекарь. А пока ты станешь заниматься самолечением, можно, я поселюсь в этом месте? Очень уж оно мне подходит! То есть, если ты возражаешь, я поищу что-нибудь другое, но…

«Но сюда уже привезли и камень, и какие-то доски, и припасы, но это явно не конец, – сказал я про себя. – Значит, ты уже придумала, как будешь восстанавливать дом».

– Пусть будет так, – согласилась джанная, и брови ее сурово сдвинулись. – Вдова продаст тебе землю. А не захочет, я напомню ей, как она бежала, теряя туфли и воя от страха!

– Я думаю, до этого не дойдет, – улыбнулась Фергия. – Хотя… если она заартачится, придется напомнить ей, кто здесь хозяйка.

Джанная посмотрела на нее с недоумением.

– Полагаю, правильно будет записать эту землю на тебя, – пояснила она. – У тебя есть человеческое имя? Мадри называл тебя как-то? Отлично! Тебя и обозначим владелицей, а я возьму у тебя землю в аренду. За какую плату – договоримся, наверно?

– Тогда я принесу золото, – обдумав предложение, сказала джанная. – Не наше с Мадри, только моё. Я знаю, где его взять. Чтобы земля вправду была моя по вашим законам!

Я уже отчаялся постичь женскую (тем более женскую нечеловеческую) логику, а потому лишь внимал диалогу, стремясь не упустить ничего важного.

– Ты только обещай не трогать могилу Мадри, – добавила джанная.

– А ты разве не останешься? – удивилась Фергия. – Я-то думала, ты будешь жить поблизости. Захочешь – заглянешь поговорить. Вряд ли у меня здесь будет много собеседников, а у тебя их вовсе нет! Я расскажу тебе о северных морях и их обитателях, а сама с удовольствием послушаю о дальних странах и крае света… Как знать, может, я сама туда отправлюсь однажды?

«Угадал», – подумал я, а Фергия смерила меня таким взглядом, что ясно стало – она примеривается, как ловчее меня оседлать. Я вовсе не собирался на край света, но решил, что сообщу об этом в более подходящий момент.

– Я могла бы сделать дом прежним, – после долгого молчания сказала джанная. – Как в нем теперь жить?

– Не нужно! – подняла руку Фергия. – Не хочу тебя обидеть, но я сомневаюсь, что наши с Мадри вкусовые пристрастия совпадают. Я хочу видеть дом таким, каким его задумала я, и если всё пойдет как надо, скоро я пригоню сюда рабочих.

Джанная только вздохнула, потом оглянулась – небо на востоке уже зарозовело.

– Рассвет… – сказала она. – И я все еще жива…

– Мы все живы, – пожала плечами Фергия и широко зевнула. – Только спать очень хочется.

Я сам сдерживался изо всех сил, но зевота заразительна…

– Езжайте отсыпаться, Вейриш, – весело сказала мне Фергия. – Вас Аю заждалась!

– А вы…

– Вздремну пару часов, сварю ойфа покрепче и опять поеду в город – уламывать вдову и искать работников. Дел тут непочатый край!

– Я могу… – прогудела джанная, но Фергия отмахнулась:

– Потом обсудим! Сперва надо землю выкупить… Но вообще, – тут же добавила она, – дом я обустрою по своему вкусу, а вот сад – на тебе!

– Сад?..

– Ну да, я мечтаю попробовать те знаменитые черные сливы! Старый Уриш так расписывал их вкус, что я знай облизывалась… Но об этом тоже после, – сказала Фергия и подтолкнула меня в спину. – А вы езжайте, Вейриш. Давайте я вас провожу?

Я чуть не сказал, что не заблужусь, но вовремя сообразил, что она хочет поговорить подальше от джаннаи, а потому кивнул:

– Не откажусь. У вас иначе лошадь застоится… Кстати, где она? Ариш сказал, вы купили что-то несусветное, но я еще не видел ваше приобретение… Куда вы ее подевали?