– Кто она такая-то? – повторил он.

– Да кто ее разберет… Не совсем человек, наверно, полукровка, но чья – не понять, а она сама не знает, ее младенцем сюда подкинули. В горах много странного народа обитает.

– Не хотел бы я с ее папашей повстречаться, – пробормотал Чарим, глядя, как Эльжбета одной рукой открывает ворота конюшни, а второй удерживает лошадей. – Или мамашей… Хотя красивая она, конечно! Только вот не всякий допрыгнет, чтоб хоть поцеловать…

– Об этом не волнуйся, кавалеров у нее всегда было хоть отбавляй, – улыбнулась я. – И детей двое, я помню, близнецы были, только они вроде бы подались в странствия. Эльжбета, скорее всего, из тех самых бродячих скалистых великанов – они на месте не сидят, а при случае могут прикинуться человеком, только… гм… сам видишь.

– Еще б не видел… – Чарим явно не мог оторвать взгляд от крутых бедер и роскошной косы Эльжбеты – та была толщиной в его ногу, цвета красной глины, ни у кого больше не видела таких волос!

– И потомство у них с людьми бывает, только семьи не выходят, не могут они на одном месте усидеть. Может, на каком-нибудь празднике даже и в Сайторе познакомился парень с великаншей или девушка с великаном, вот и все. А что дальше было… говорю же, подкинули ее сюда, тут и выросла.

Мы постояли во дворе, а потом давешний слуга позвал:

– Господа! Хозяин вас зовет, изволите пойти?

– Конечно, – ответила я. – Покажешь дорогу? Мы ж не здешние…

Аридор Раве был старшим внуком дядюшки Раве: сыновья его подевались кто куда, да и пропали, а вот дочки нарожали мальчишек, один из них и наследовал деду.

– Мы не знали, что господин Эдор скончался, – тихо сказала я, когда мы представились. – Благодарю за то, что впустили, но у меня было дело к старому господину, и я не знаю…

– Какое дело? – нахмурился Аридор. – Говорите, не беспокойтесь, дедушка считал меня не вовсе бесполезным наследнком!

– Оно касается Альены Сайтор, – вовремя произнес Чарим. – Это ваши соседи с перевала, господин, верно ведь?

– Да, но…

– Считается, что девушка погибла, но ваш дедушка видел ее своими глазами на балу у князя, – перебила я. Старый Раве сказал тогда «помни о страже», но я не поняла его. Хоть бы не стало слишком поздно! – Он обещал ей помощь и защиту. Готовы ли вы взять на себя его обязательства?

– Да, готов, – ответил Аридор после долгой паузы. – Дед завещал мне все… а все – сами понимаете… Вы посланники?

– Ну как сказать, Дори, – улыбнулась я, сняв маску. – Не забыл еще, как я тебя в ручье по весне искупала?

Глава 16

– Ленни… – тихо выговорил он. – Ты, что ли? Правда? Дед сказал, что видел тебя, но он старый был, а поди знай, кого там князь твоим именем назвал…

– Из ума он не выжил, – сказала я. – И звери тем более. Скажи?

Чутконосый фыркнул, мол, нас-то не проведешь!

– Ленни… – Аридор протянул мне руку. – Мой дом – твой дом. Войди и обогрейся у очага, и твой спутник тоже пусть войдет.

– Спасибо, Дори. Мы устали… столько дней в пути! И не расскажешь всего сразу, уж прости.

– Ничего. Отдохни сперва, а зима долгая – хватит времени поговорить, – серьезно ответил он и позвал: – Эй, приготовьте спальни для гостей, лучшие, слышите? И подайте ужин, вы же голодные с дороги, наверно?

– Да так, немного, – улыбнулась я. – Дори… ты расскажи лучше, что творится на перевале, я-то понятия не имею…

– Ничего хорошего. – Он взял меня за руки и усадил в кресло. Лицо у него было нерадостным. – Чутконосые лютуют, ну да это ты и сама знаешь. И дорога теперь опасна.

– Как-то Вител дойдет… – пробормотал Чарим.

– Как всегда доходил, – твердо ответила я. – Дори, нам бы перекусить хоть чем да спать лечь… Завтра поговорим, ладно?

– Конечно, – потерянно сказал он. – Жаль, дедушка не дожил… Он так тебя любил!

– Но мы же повидались на прощанье, Дори… А о прочем я тебе завтра расскажу, ладно?

Он кивнул и позвал слуг. И, скажу я вам, поесть не всухомятку, не из походного котла у костра, на морозе, а в теплой комнате, да еще вымывшись перед тем с головы до ног – истинное счастье!

– Не знаю, чем могу помочь тебе, Ленни, – сказал Аридор, выслушав меня.

Мы сидели за столом, Чарим, как гость, с нами, и я видела, что ему не нравится здесь. Мне тоже было как-то не по себе, но, может, дело было в том, что старый Эдор Раве умер, не встречал меня, не хватал в охапку, а внук его не знал, как вести себя с той, кого знал маленькой девочкой, а теперь увидел взрослой девушкой.

– Не нужна мне помощь, – ответила я, почувствовав, как больно укололо в груди: дядюшка Раве спросил бы «Чем помочь, Ленни?», и только. – Позволь переждать холода, потом я уйду. Ну и другу моему нужно кое-что в дорогу, так, дядя Чарим?

– Припасов не помешало бы, – сказал он, – только если ты, дурочка, думаешь, что я от тебя куда-то денусь…

– Ты ж можешь догнать обоз!

– Могу. Но не поеду.

Я помолчала. Его поди переспорь!

– А с замком как?.. – спросил Аридор.

– Не знаю пока. Фундамент, говорят, цел, а там… видно будет.

– И что б тебе за князя не выйти, уж он бы…

– Что он, Дори? – тихо спросила я. – Будто ты не знаешь: не всякому чужаку под силу удержаться на перевале! Довольно слов… Вижу, я ошиблась. Позволь лишь отдохнуть под твоей крышей, а потом я двинусь дальше, и не весной, а прямо теперь. В самом деле, мы еще успеем нагнать обоз, дядя Чарим. Чутконосые проводят короткой дорогой.

– Ленни!..

Я молча встала и вышла, и остановилась в коридоре, глядя в стену.

– Что, и тут чужие? – тихо спросил Чарим, подойдя сзади, и я кивнула. – Ничего. Ты сильная, Ленни. И тебе нужно обуздать этого твоего стража… Это, поди, куда опаснее, чем на твоего жеребца сесть?

– Еще бы… Я его даже не видела никогда, не знаю, как с ним говорить и что делать! – Я с силой потерла лицо ладонями. – Надо выспаться, вот что. В сон клонит, сил нет…

– Немудрено, – ответил он. – Иди-ка в спальню, а я покараулю.

– Зачем еще?

– Да чует мое сердце что-то неладное, а что… не знаю. Покараулю, – повторил Чарим. – Иди спать, утро вечера мудренее!

Казалось бы, после ночевок на телеге, на соломе мягкая постель должна была показаться мне настоящим пуховым облаком, и я уже предвкушала, как уютно устроюсь под теплым одеялом, на подушках, свернусь калачиком, как в детстве, и усну, но не тут-то было. Сон не шел, хоть плачь…

Я вспомнила – обозники говорили, что такое бывает от большой усталости, да и от отца я слышала подобное не раз и не два, – и просто постаралась представить, будто плыву на том самом облаке и не надо никуда торопиться, можно просто смотреть в черное бездонное небо и выискивать в нем знакомые звезды.

А еще говорили, что сны в незнакомом месте частенько бывают вещими, вот и мне приснилось… странное. А может, и не приснилось, я сама не понимала, сон это или я грежу наяву?

Наверно, все-таки сон, решила я, когда ревущее пламя встало передо мной непроницаемой стеной, той самой, которую я уже не раз видела тогда, в детстве, а потом возле походного костра. И, как в детстве, мне мерещилось, что за этой пламенной стеной кто-то есть, я ощущала его присутствие, далекое, но несомненное – а тогда он был совсем близко!

«Если бы я могла взлететь, как далекоглядящий, до самых облаков, выше пламени, я сумела бы рассмотреть, кто за ним стоит!» – подумала я и вдруг взмыла в застланное клубами дыма небо. Такое тоже бывает в снах: стоит захотеть, и можешь обернуться кем угодно…

С высоты виден был Сайтор, объятый пламенем, похожий на груду камней, вот только… Огненное кольцо не было единственным. Второе охватывало замок широким кругом, и еще одно, и еще – и это пламя не походило на то, что палило Сайтор (жар ощущался даже с высоты), оно было обжигающе-холодным, почти таким же, как маски среброликих, и нестерпимо ярким. Оно переливалось от белого – так выглядит раскаленный металл – до солнечно-золотого, но все равно не грело.