Я и не помнил подобных слов… Хотя, кажется, слышал их давным-давно, когда хоронили дальнего родственника, а я был совсем юным. Почему же я забыл, а человек помнит? Ведь не проклятие тому виной!

Синее пламя встало над островком, и мне почудилось, будто в темное небо прянула огромная птица – взмахнула призрачными крыльями и растворилась среди звезд…

– Прощай, – сказала ей вслед Фергия и без сил опустилась на банку. – Гребите к берегу, Вейриш. И не говорите, что не умеете!

– Не умею, но попробую, – мрачно ответил я и взялся за весла. Не так-то это просто, как выглядит со стороны. – А вы что так угрюмы?

– Просто думаю, каково это: всю жизнь дожидаться единственной встречи, – задумчиво ответила Фергия. – Не зная, с кем, не зная, когда она состоится…

– Это жестоко, – сказал я и уловил наконец ритм, в котором нужно было грести, чтобы одолеть легкую волну.

– Вот именно. Но Данна Ара прожила долгую жизнь, а в итоге получила то, о чем мечтала. – Фергия неотрывно смотрела в звездное небо. – Это не так уж и мало, как думаете?

– Я ничего не думаю. Я пытаюсь понять: почему она, праправнучка Ирдаля, заполучила это проклятие? Или заклятие, не разберешь! Почему не дочь той шуудэ, не внучка?

– На все воля… кого-то, – развела руками Фергия. – Наверно, великого мироздания, а оно… гм… не очень быстро соображает. Иначе ваша миссия досталась бы Гаррешу – он умный, и связи у него имеются!

Честное слово, не знаю, как я удержался, чтобы не двинуть ее веслом по голове.

Глава 8

Время шло, а новостей от дяди Гарреша все не было: не иначе, он забрел в такую глушь, что деревянная птичка Фергии с запиской не могла туда добраться. Много ли надо маленькой безделушке: обледенеют резные крылышки, и она упадет, или подхватит вихрем и ударит о скалу – одни щепки останутся…

Мысли о том, что дядя тоже мог пасть жертвой семейного проклятия, я гнал от себя изо всех сил. Он ведь не большой любитель летать, я упоминал уже. Дядя предпочитает оставаться человеком, даже если проще было бы превратиться и… не знаю, развести большой огонь и отогнать хищников или напугать каких-нибудь недружелюбных дикарей. Но нет, он предпочитал преодолевать такого рода сложности исключительно с помощью смекалки. Не нужно много ума, чтобы превратиться в огромное чудовище, а вот поди уговори воинственных людей, которые и языка твоего, скорее всего, не знают, вести себя гостеприимно! Боюсь, мне такое не по силам.

Зато мне было вполне по силам вылетать по утрам вместе с Аю, как много лет назад. Не каждый день, только когда она говорила, что сегодня мне ничто не грозит, но показалось, что неделя за неделей опасных дней становилось все меньше, словно… Словно своими крыльями я рвал стянувшуюся над Адмаром колдовскую сеть!

Рыбаки, которых я изредка видел на базаре, кланялись мне, как рашудану, и молчали. Я с ними тоже не заговаривал, незачем было. Тем утром, когда я с трудом догреб до берега и выволок из лодки Фергию – ее шатало на ходу, – они ни о чем не спросили. Только старший осведомился, все ли в порядке с почтенной Данна Арой, а когда я опустил голову, только кивнул. Другие помрачнели – наверняка подумали, что теперь, когда видящей духов нет больше, искать рыбу станет сложнее, но тоже промолчали.

Увы, в ловле я им помочь никак не мог… Вернее, так я думал до тех пор, покуда не разглядел с высоты большой косяк рыбы и не последовал за ним. Попытался даже поймать хоть рыбешку, но не вышло – они были мелковаты для моих когтей. С тех пор я выискивал добычу намеренно, и, похоже, рыбаки сообразили, что я не просто так кружусь над одним местом, а время от времени еще изображаю охотящуюся чайку. Конечно, от этого было больше брызг, чем толку, но, главное, они поняли мое послание: я не раз видел, как лодки движутся к тому месту, над которым я выписываю круги с самого рассвета.

Фергия объявлялась время от времени, чтобы воздать должное стряпне Фиридиз, пошептаться о чем-то с Аю, побывать в моей амме и воспользоваться услугами Бушана, великого умельца размять усталое тело и слепить заново, как новенькое, потом беззлобно обзывала меня бездельником и снова исчезала. Чем занималась, сказать сложно, я не слышал о новых свершениях Белой ведьмы. Разговоры о том, как она расчистила горло залива, посрамив чародеев рашудана, и даже, на радость владельцам, подняла галеры почти не пострадавшими, понемногу утихали. Если кто и ходил в Проклятый оазис за помощью, то помалкивал, а Фергия о клиентах не распространялась.

Так все и шло до того дня, когда Ариш, мой слуга, не явился со словами:

– Шодан, там у ворот какой-то бродяга, говорит, ты его знаешь. Просит впустить скорее – у него важная новость, но он готов доверить ее только твоим ушам!

– А имени он не назвал? – поинтересовался я.

– Нет, шодан.

– Ну хоть опиши его!

– Что там описывать, шодан? – поразился Ариш. – Бродяга как бродяга. Маленький, тощий, кожа цвета красной меди… правда, вот одет, хоть и бедно, но чисто. Не в рванине, словом. И пальцы в чернилах, я удивился еще. Но, может, это болезнь какая или он морского гада на базаре стибрил и разделывал неумеючи…

– И еще у него на редкость противный резкий голос, – добавил я, опознав по этому скудному описанию уличного поэта Чайку, который стараниями Фергии и старого книготорговца Хаксюта поумерил пыл и принялся обучаться грамоте. Интересно, что ему от меня-то понадобилось?

– Точно так, шодан.

– Зови его сюда, – вздохнул я. – И вели принести закуски – он наверняка голодный, как всегда…

Что верно, то верно: Чайка оправдывал свое прозвище (настоящего имени я так и не узнал) и мог есть сколько угодно в любое время суток, а что не мог в себя впихнуть, то хоть надкусывал и выпрашивал с собой – для жены.

На этот раз, однако, он не начал шарить взглядом по сторонам в поисках чего-нибудь съедобного, а сразу кинулся ко мне с воплем:

– Вейриш-шодан, он меня убьет!

– Кто? – опешил я. – Даллаль? Так он на тебя не гневается. И не ищет толком, делать ему больше нечего…

– Нет же, шодан! Я про главного советника… – Чайка огляделся, словно ожидал, что из-под каждого куста в моем внутреннем дворике торчат чужие уши. – Он узнал, где я, он сам едет…

– Куда едет? – окончательно потерял я нить мысли. – Скажи толком! К Хаксюту, что ли?

– Да нет! Я ведь не там живу, я только учиться прихожу… – Он растопырил перед моим носом щедро заляпанные чернилами пальцы.

– Домой к тебе? Но ты живешь в Нижнем городе, главный советник рашудана точно к тебе не потащится.

– Шодан, ну почему ты такой недогадливый?! – возопил Чайка, схватившись за голову. – Я говорю о Проклятом оазисе!

– Я опять ничего не понял, – честно сказал я. – Во-первых, откуда ты узнал, что этот… как его?

– Ларсий!

– Да, Ларсий едет в оазис?

– В городе сказали, и я сразу побежал прятаться, – ответил он.

– И кто же ему донес, что ты частенько бываешь в оазисе?

– Откуда мне знать, шодан? Может, кто-то что-то заметил, слухи и пошли…

– Но согласись, глупо отправляться в оазис со всей свитой, рассчитывая застать тебя там! Фергия-шади – колдунья, она бы превратила тебя во что-нибудь или просто сделала невидимым, и ищи хоть до скончания века!

– Так у Ларсия тоже чародеи есть, – Чайка шмыгнул носом. – Ищейки. Найдут, хоть на дне морском спрячься…

– Все равно – глупо, – покачал я головой. – Брать тебя удобнее у Хаксюта или дома. И уж точно Ларсий лично не отправится по такому делу, им занимается Даллаль, пускай и спустя рукава. И почему ты решил, что советник явился за тобой, а не к Фергии-шади? Мало ли, по какому делу! И почему ты так ухмыляешься, мерзавец?..

Чайка захохотал и сел на пятки, хотя до того все норовил стукнуться лбом оземь.

– Конечно, Ларсий едет не за мной, шодан, – проговорил он, хихикая. – Но Фергия-шади сказала, что обмануть тебя легче легкого, вот я и решил попробовать…

Я вдохнул поглубже, выдохнул и сказал: