— Вообще-то, господин Гайяри приказал мне не показываться на глаза, — напомнил он.

— А ты и не покажешься. Никто из нас не покажется, — улыбнулась Вера. — В Эдор приедут четверо императорских дознавателей во главе… с Керром, точно! Он как раз в нужной степени обстоятельный и одновременно бесцеремонный.

— Хм… Мы с Лио — понятно, но как же вы?

— Что — я? Я буду волшебницей, приставленной к отряду для усиления. Недавно из Корпуса: кто отрядит для такого банального дела кого-то посильнее?

— Ну ладно, — сказал Керр, — внешность изменить — раз плюнуть. А вы, может быть, даже сумеете вытерпеть пару дней и никого не отправить на дорогу предков каким-нибудь особенно извращенным способом. Вот только…

— Ну, договаривай!

— Как мы объясним свое присутствие? Что дознавателям потребовалось в Эдоре?

— Ну что ты, в самом деле, сам не сообразишь? — развела руками Вера. — Господа погибли очень странной смертью, сыновья их тоже, а мы должны присмотреть за тем, чтобы последняя воля покойного… кстати, копия завещания в одной из папок, надо захватить. Так вот, чтобы эта воля была исполнена как полагается.

— Если там кто-нибудь когда-нибудь видел дознавателя, то сразу раскусит обман, — стоял на своем Керр.

— Ну и пускай. Тогда скажем, что мы из особого отдела, — фыркнула она. — И абы какими делами не занимаемся. А тут, понимаешь, все указывает на преступление с применением грязной магии, так что…

— Ну ладно, сойдет, — подумав, согласился он. — При дворе все бывали, вести себя умеем, в лужу не сядем. Но еды надо с собой прихватить, а то я там есть не рискну. Мало ли… не люблю отраву. Помереть, может, и не помрешь, но приятного мало.

— Мысль хорошая, но мы с собой столько не увезем, — с сожалением сказал Ран.

— Еще бы, с вашим-то аппетитом, — вставила Вера.

— Дожили, госпожа коркой хлеба попрекает…

— Вовсе нет, но до Эдора отсюда суток четверо, не меньше, сколько-то времени там, да еще обратная дорога…

В самом деле, взять с собой сухой паек несложно (часть можно спрятать в тот подпространственный карман, где маги могут хранить самое необходимое), но и только. Вьючную лошадь нагрузить не проблема, только ведь нужно везти еще и корм для нее и других коней: по дороге можно что-то купить, но вдруг в самом Эдоре придется обходиться собственными запасами? Они имеют обыкновение таять со сказочной быстротой, об этом Вера знала не понаслышке.

— Ничего, — утешил Керр. — Справимся. Господин Гайяри оставил пять железных коней. Он, сдается мне, хорошо представляет ход мыслей госпожи, а значит…

— А значит, нужно поблагодарить его за такой щедрый подарок! — перебила Вера и хищно улыбнулась. — Этак мы точно сойдем за особый отряд!

— Я думал, вы оскорбитесь, что он угадал ваш следующий ход, — сказал Ран.

— Еще не хватало… Пусть лучше гордится тем, что ему это удалось! — с достоинством ответила она.

Глава 5

Выезжать в самый ливень не хотелось, вдобавок нужно было дождаться Лио: он нагнал бы, конечно, но спасибо вряд ли сказал бы. Ну а где он застрял, оставалось только гадать: по такой омерзительной погоде даже железоконный всадник завязнет в грязи (да еще и скакун заржавеет чего доброго, если не следить за ним как полагается), а уж обычный — тем более. Вера и ему отправила вестника, передать, чтобы поторапливался, но ответить Лио не мог: такую птичку только с виду просто сотворить, на деле же это не всякому волшебнику по силам.

«И, кстати, это слабое место в легенде, — подумала она. — Зачем мне посылать к Шегарин Лио? Это дольше. Вдобавок человека, кем бы он ни был, можно поймать и допросить, а вестник дается в руки только адресату. Лови его, не лови — бесполезно. Ну да ладно, можно сказать, что Шегарин эта вещь была нужна, вот и пришлось нагонять, чтобы вручить ей… что-нибудь».

Кстати, о шиарли: вот они-то как раз умели посылать вестников. Что уж говорить о Шеганаи Шегарин, не менее родовитой, чем Соль Вэра, и умелой волшебнице!

У Веры мысли с делом не расходились: едва успев пообедать, она снова распахнула окна настежь и занялась голосовой перепиской — как еще это было назвать?

Просьба подтвердить в случае чего, что Ран действительно догонял группу шиарли, чтобы вернуть их предводительнице нечто важное, вопросов не вызвала — надо так надо. Когда они с Шегарин согласовали даты (глупо было бы проколоться, назвав днем встречи второй день месяца вместо четвертого!), та сказала: пусть забытой вещью будет шиа-тан, нечто вроде записной книжки, способной запечатлевать и воспроизводить мыслеобразы и даже сны. Вера давно мечтала разжиться такой же, но сотворить ее было намного сложнее, чем соорудить из подручных материалов вестника. Впрочем, она уже была близка к успеху — сил-то вполне хватает’, нужно отточить умение, чем Вера и занималась в минуты редкого досуга.

Вот на вопросы о зеркальной магии Шегарин ответить затруднялась. Во всяком случае, с ходу не смогла припомнить способов убийства через зеркало. Заморочить голову — возможно, для сильного мага не так уж затруднительно, особенно если объекты намного слабее его, но это Вера знала и без нее. Другой вопрос, что делом это было непростым и долгим, а обмануть разум двоих людей одновременно не сумел бы и величайший волшебник! Просто потому, что в зеркальных миражах каждый видит свое, каждому нужны его собственные грезы и мечты…

Двое не могут мечтать одинаково, желать одного и того же, даже если это любящие супруги или близнецы, а значит, для каждого придется придумать отдельную иллюзию. Но и так непросто создать для кого-то волшебный мирок, куда он будет заглядывать через зеркало, отрешившись от забот. А сотворить такой сразу для двоих, да чтобы ни один из них не заметил неладного, чтобы чужие фантазии не вошли в диссонанс с его собственными… Чего доброго, посмотревшись в одно и то же зеркало, люди поспорят о том, чье видение лучше, и вся затея пойдет насмарку!

И еще — это слишком сложный способ убийства супругов Эдор, мелкопоместных дворян (если выражаться в привычных Вере терминах), которые и при дворе-то бывали только по большим праздникам или какой-то серьезной надобности. И тем более не объясняло смерти их сыновей.

«Не представляю, как такое возможно, — ответила Шегарин на последнее эмоциональное послание Веры. — У нас есть легенды о зеркалах, способных понемногу отбирать жизненную силу у того, кто слишком часто смотрится в них. Если он не бросит эту привычку, то рано или поздно поменяется местами со своим отражением: оно шагнет из Зазеркалья в реальный мир, заменив оригинал. Этот несчастный навеки останется за стеклом, если не найдется кто-то, способный не просто распознать подмену, но и совершить обратный обмен, а таких умельцев в нынешние времена и не сыщешь…»

— А это бы объяснило исчезновение духов, — сказал Керр, дослушав сообщение вместе с госпожой.

— Пожалуй, вот только взамен никто не явился, — покачала головой Вера. — Если бы Сатт и Камиста остались живы-здоровы, но принялись вести себя иначе, чем прежде, тогда был бы резон заподозрить подобное, пусть это всего лишь сказки, но…

— Но они умерли, — пробормотал он. — Уж прости, Ран, что вспоминаем об этом то и дело, только иначе никак.

— Я не чувствительная девица, — отозвался тот. — И с родителями не разговаривал с тех самых пор, как ушел из дома и стал Гайя. Виделся — это да: господин Гайяри должен был убедиться, что у меня не осталось невыполненных обязательств перед семьей, а потому свел нас лицом к лицу…

— Выслушал их упреки и махнул рукой?

— Нет, это отец махнул на меня рукой, — сказал Ран. — По-моему, он даже рад был, что не придется устраивать мою судьбу. Тем более я сам ее уже устроил, благодаря господину Гайяри.

— И госпоже! — напомнил Керр.

— Госпожа — это уже потом, — не согласился тот, — сперва-то я был обычным Гайя, как и ты. Нам ведь не сразу поручили это самоубийственное занятие!

— Что-что ты сказал? — поинтересовалась Вера.