– А я вижу огонь, – кивнула я, окончательно уверившись в том, что фея просто выпустила на свободу наши страхи, и Агата может видеть вовсе не то же самое, что я. – Это только воображение. Ну и память о том, что мы видели и чего боимся.
– Думаешь?
– Ну раз нас до сих пор не съели, то уверена. Помнишь, как Волк бросился? А эти медлят…
– Хорошо бы, ты оказалась права, – вздохнула Агата и краем глаза посмотрела на чудовищ. – Наверно, кто-то может и умереть от испуга! Но… вдруг какие-то все же настоящие?
– Погоди, – сказала я, вынула нож и очертила нас кругом, как написано было в какой-то сказке. – Вот так. А теперь просто не смотри на них, закрывай глаза и спи спокойно. Я не дам тебя в обиду! Можешь молиться, хотя не думаю, что это поможет…
Агата спрятала лицо у меня на груди и впрямь принялась шептать молитву, а там постепенно перестала дрожать, вздохнула поглубже и уснула.
Какое-то нахальное чудище высунулось из стены прямо у меня над головой, но встретилось со мной взглядом и поспешило спрятаться.
– Что ж за наказание! – сказала я в сердцах и вынула куклу. – Эту ночь я переживу. Но что дальше? Последнее испытание… Я догадываюсь, каким оно будет, но как мне узнать герцога?
Нарисованное лицо оставалось безмятежным.
– Я сумею его узнать?
На этот раз кукла едва заметно кивнула.
– И мы уйдем живыми и невредимыми?
Ответа не последовало.
«Ну что ж, я всегда знала, что рассчитывать можно только на себя», – подумала я и провалилась в сон, чтобы снова увидеть герцога, еще юного, но уже с печатью забот на челе.
Он был в черном – должно быть, ехал с похорон, и во взгляде его читалась боль. Вдруг он встряхнулся и послал коня – это был уже Браст – сперва широкой рысью, а потом поднял в галоп…
Глава 17
– Маргрит, проснись! – Агата трясла меня изо всех сил. – Ну просыпайся же!
– Что случилось? – пробормотала я. Камни казались мне мягче пуховой подушки.
– Так ведь утро уже, светильник погас, и все эти… сгинули! – ответила сестра, и я заставила себя проснуться. – Ты позовешь фею? Ведь, выходит, осталось последнее испытание!
– Да… Только проснусь, – я потрясла головой и вернула повязку на место. – И что-нибудь съем. И ты перекуси.
Мы поделили немудреные припасы, запили глотком воды – ее нужно было особенно беречь, – и вроде бы почувствовали себя лучше. Я могла и вовсе не есть, но Агата отказывалась взять хоть крошку, если я не брала столько же.
– Фея, – позвала я. – Гляди, мы живы и здоровы. Я прошла твое испытание?
– Да… – раздался голос из ниоткуда. – Прошла. Желаешь получить последнее задание немедленно или обождешь?
– Нечего ждать, – сказала я. – Сейчас. И это будет последнее, ты дала слово!
– Я дала слово. Ты умрешь, если не выполнишь этого задания.
Серебряный смех прокатился под сводами и утих.
– Иди сюда, – в дальнем конце зала распахнулись двери. – Иди и выбирай, Маргрит.
– Сколько у меня попыток? – спросила я, припомнив легенды.
– Как положено, три, – ответила фея, и я пошла вперед, жестом велев Агате молчать и не вмешиваться.
Винсент был там, в очередном зале. Одет он был в простую полотняную рубаху и такие же штаны, и это так не вязалось с его гордым профилем и статью, что я невольно встряхнула головой, отгоняя морок, но это не помогло.
Я видела шестерых герцогов Барра, сидевших на грубой каменной скамье. Абсолютно одинаковых, глядящих в никуда, оцепеневших… Как выбрать?
Я медленно прошлась вдоль этого нелепого и страшного ряда, вглядываясь в лица. У Винсента была рассечена бровь – так шрам есть у всех… Если бы он сказал хоть слово, пошевелился, было бы проще, но эти шестеро застыли, словно статуи!
Мне вдруг вспомнились неподвижные фигуры в бесконечных залах, и я вздрогнула. А потом, будто желая почесать нос, сдвинула повязку и снова вгляделась в неподвижные копии Винсента.
Нет, бесполезно, никаких отличий… Хотя…
«Да вот же он! – сердце пропустило удар. – Это он, живой, настоящий…»
Как я это поняла? У копий лица были мертвыми и глаза тоже. А у этого оказались живые глаза, живые и страдающие, и не заметить этого было невозможно!
– Этот, – указала я на крайнего, чтобы потянуть время.
Тот, на кого я показала, рассыпался искрящейся пылью.
– Не угадала, – засмеялась фея. – У тебя еще две попытки!
Я хотела было снова указать не на того, но подумала, что с феи станется нарушить уговор… Пусть думает, что я угадала случайно!
– Тогда этот!
Четыре фигуры рассыпались в прах, осталась лишь одна.
– Ты выиграла, – сказала пустота голосом феи. – Забирай его и уходи, но поторопись! Не успеешь до заката – уже никогда не уйдешь отсюда!
Не дослушав ее, я кинулась к герцогу. Это точно был он, живой, только какой-то странный, будто сильно пьяный или принявший зелье из тех, которыми балуются господа. Но он таким не увлекался, он же сам говорил, что пробовал раз, но больше не стал, не желал терять рассудка…
– Винсент! Ну Винсент же! – Я встряхнула его за плечи, но что толку? – Идемте скорее, принц вас обыскался! И он уже близко к дому Эллы, слышите?
Он даже не моргнул.
– Потащим, – сказала Агата, закусив губу. – Бери его слева, а я справа. Доволочем как-нибудь.
Я в одиночку таскала обессилевшего отца, но тот, конечно, весил куда меньше. Вдвоем, однако, мы сумели поднять герцога со скамьи, а дальше нужно было только заставлять его идти, на ногах-то он держался, хоть и переставлял их еле-еле.
– Где этот клятый выход? – прошипела я, понимая, что плутать мы тут можем до бесконечности. А фея не солгала, я могла забрать свою добычу, только выбираться наружу предстояло мне самой.
Сориентироваться в этих полутемных залах было невозможно. Я помнила красивую лестницу… та это или не та? Та наверху заканчивалась террасой, а что здесь, я разглядеть не могла. А просто так тащить герцога наверх с риском уронить… Если окажется, что это не та лестница, придется спускаться, иначе мы рискуем вовсе заплутать! И силы у нас с Агатой не бесконечны, а герцог делается будто тяжелее с каждым шагом.
И потом, фея, должно быть, умела открывать двери в своих чертогах там, где ей вздумается, а нежеланные гости могли бродить здесь годами…
– Не могу больше, Маргрит, – выдохнула Агата. – Хоть минутку… передохнуть…
Я огляделась – даже присесть было не на что. Разве только на бортик очередного фонтана, на этот раз сухого. И то хорошо, потому что если герцог упадет, мы его не поднимем, а волоком далеко не утащим.
– Сядь, посиди, – сказала я, с трудом удерживая его и не давая завалиться набок. – Дай воды.
– Сейчас… Держи. В моей еще половина осталась, – встряхнула флягу Агата. – Может, попробовать его напоить?
Мы попробовали – тщетно, он словно не заметил, как вода пролилась ему на подбородок, даже губы не разомкнул.
– Наверно, его околдовали, – сказала Агата. – Но как? Что с ним могли сделать? Помнишь, была история о том, как фея влюбилась в смертного и спрятала у него на голове заколдованный волосок? Может, так?
– Может, – я провела рукой по коротким волосам Винсента. – Если ты права, то у меня все равно нет волшебного гребня, чтобы этот волосок вычесать. А если он взял здешнее угощение, то…
– Думаешь, он настолько глуп? – фыркнула сестра. – Нет, это что-то другое… Погоди-погоди… Ты ведь не просто так взяла с собой его одежду?
– Ну да, я ведь сказала, что он пропал совсем раздетым, прямо из постели!
– Но сейчас-то на нем одежда есть! Вдруг это она заколдована?
– Давай снимем да проверим, – пожала я плечами. – Если ты не испугаешься при виде обнаженного мужчины…
– Уж не испугаюсь, – сердито ответила Агата. – А если что, из наших рубашек можно сделать набедренную повязку, как у дикарей! Уж в одних сорочках да куртках можно даже на люди показаться… Да и кого тут стыдиться, фей, что ли?
– Волка, – напомнила я.