— В участке расспросим, — ответил вместо меня Таусенд и, высунувшись в окно, позвал констебля.

К сожалению, о Ларримере мисс Гейт либо не желала говорить, либо и впрямь ничего не знала, а не пытать же ее? Я умею, но, боюсь, Таусенд бы не оценил.

Отослав Сирила домой на такси, я хотел было отдохнуть, но тут вдруг в дверь позвонили. Звонок разрывался, а когда я распахнул дверь, на пороге обнаружился Пинкерсон с бутылкой дрянного пойла наперевес.

— Что с вами? — ужаснулся я, оценив его несчастный вид. — У вас кто-то умер?

— Да боже упаси! — ответил он. — Можно войти, мистер Кин?

— А, конечно, — я посторонился. — Что это с вами приключилось, инспектор?

— О! — сказал Пинкерсон, уверенно проходя в гостную и падая в кресло. — О! Понимаете, мистер Кин, мисс Гейт уверяет, что она ни при чем.

— Вы по этому поводу решили надраться, но вам не хватало компании?

— Ну да… Гадость, конечно, но… — он грустно посмотрел на бутылку. — Вы обиделись?

— Бросьте, — махнул я рукой, — идемте со мной.

Кактусы могут унять любую тоску, это раз, а два — до тайника в оранжерее Сирил так и не добрался.

— Ух ты! — Пинкерсон при виде моего колючего царства заметно оживился. — Как здорово! И вы их всех по именам зовете?

— Конечно. Хотите, представлю?

— Ну… я не возражаю, только ж все равно не запомню, конфуз может выйти, — пресерьезно ответил он. — Мистер Кин, а сложно с ними? Я вот гляжу… Кое-какие мне так нравятся, но я же на службе с утра до ночи, так вот не досмотрю…

— Есть совсем неприхотливые виды, — заверил я, — как раз для новичков. Их загубить — постараться надо. Я вам отсажу пару деток.

— Спасибо! — обрадовался он и взял у меня стакан.

Увы, держать в оранжерее бокалы — непозволительная роскошь, поэтому пить пришлось из мерных стаканчиков, в которых я развожу удобрение. Кажется, я их даже мыл…

— Мистер Кин, — сказал Пинкерсон, выдохнув и сжевав лимон почти целиком. — Ну как же я попался? Я ведь уже опытный полицейский!

— С кем не бывает, — вздохнул я. — Эта девушка способна очаровать даже статую, и, поверьте, мало кто способен противостоять такому дару.

— Но вы-то смогли!

Я только вздохнул: если я еще и Пинкерсону расскажу о призраках, своих возможностях и прочем… Не представляю, во что это может вылиться, с его-то буйной фантазией.

— Я старше вас, инспектор, — сказал я наконец, — примерно вдвое. И побывал в таких переделках, что забавы мисс Гейт для меня не страшнее царапки котенка. Погодите-ка…

Пройдясь вдоль стеллажей, я выбрал небольшой кактус с изогнутыми шипами. Пожалуй, подойдет.

— Возьмите, — я протянул инспектору горшок. — Это Gymnocalycium valnicekianum, ее зовут Кейтлин.

— Кейтлин, — повторил он чуточку заторможено. — А я с ней справлюсь?

— Конечно, — кивнул я. — Этот вид кактусов неприхотлив.

— Спасибо! — искренне сказал Пинкерсон и потрогал колючки кончиком пальца. — Ну что, Кейт, пойдем домой? Пора и честь знать… Спасибо, мистер Кин!

Мы распрощались, и я уже улегся в постель, как вдруг в дверь заколотили.

— Сирил, если это ты, я тебя убью, — пообещал я, спустился, распахнул дверь, приготовившись обрушить на кузена весь запас ругательств, но…

На пороге стоял Ларример.

— Вы живы! — только и смог я сказать.

— Да, сэр, — откликнулся он. — Разрешите войти, сэр?

В одной руке он сжимал вместительный саквояж, а второй с трудом удерживал аквариум.

— Уж сделайте милость, — я отобрал у него багаж. — Где вас носило? Мы с ног сбились, вас разыскивая!

— Это долгая история, сэр, — тяжело вздохнул он.

— Ничего, я выслушаю, — заверил я, поставил саквояж в угол и пошел на кухню.

— Сэр, что вы делаете?! — в ужасе воскликнул Ларример, войдя следом.

— Не видите? Плиту растапливаю, — ответил я. — Присядьте, я кофе сварю. И не смотрите на меня так, а то я еще и яичницу поджарю. О, кстати, это идея! Вы же, наверно, с дороги проголодались?

Ларример посмотрел на меня, встряхнул головой и пошел в кладовую, откуда вернулся с полудюжиной яиц и беконом.

— Я ужасно соскучился, Ларример, представляете? — сказал я, выливая яйца на сковороду.

— Я тоже, сэр, — ответил он, подавая мне бекон, а свободной рукой снимая чайник с плиты.

— Так что у вас стряслось?

— Это очень грустная история, сэр, — скорбно сообщил он. — Моя милая Атенаис умерла.

— Я знаю, Сирил рассказал. Примите мои соболезнования.

— Спасибо, сэр, — он смахнул слезу и сел за стол, повинуясь моему жесту. — Мистер Кертис купил мне взамен… мальчика!

Я его понимал: подсунь мне кто-то вместо редкого кактуса обычную агаву, я бы тоже расстроился.

— Только не говорите, что вы лично отправились в Лондон, чтобы обменять рыбку.

— Нет, сэр, — вздохнул Ларример, оторвавшись от яичницы. — Понимаете, сэр, мне очень тяжело об этом говорить…

— Да в чем дело-то?

— Понимаете, сэр, Атенаис Первую мне подарила дама…

Я чуть не подавился. Ларример и дама!..

— Мисс Доул, моя… моя первая и единственная любовь, — продолжал он, а я хранил потрясенное молчание. — Она подарила мне рыбку на память.

— Вы давно расстались? — осторожно спросил я.

— О, очень давно, сэр, — грустно ответил Ларример. — Сорок пять лет назад.

— Значит, вы держали рыбок в память о мисс Доул?

— Да, сэр. А месяц назад она вдруг мне написала. Сказала, что разыскала меня через старых знакомых. Что она осталась совсем одна… и подумывает, как теперь жить. Она ведь так и не вышла замуж и… и у нее осталась только рыбка — тоже совсем одинокая…

— И вы решили… мнэ-э… составить ее счастье? — выдавил я.

— Да, сэр! — он горько вздохнул. — Я помчался к ней, как на крыльях, но…

— Но это была уже совсем не та мисс Доул, которую вы помнили, верно?

— Да, сэр! — повторил Ларример. — Но это ничего, я ведь тоже не молодею, это все сущая ерунда… Только, понимаете, у нее тоже оказался самец!

— И что? Купили бы еще двух самочек.

— Но, сэр! — от возмущения у Ларримера встопорщились бакенбарды. — Как вы не понимаете?! Она даже не разбиралась, самец это или самка! Просто купила рыбку как предлог, понимаете, сэр? А я… ради нее…

Голос его сорвался.

— Я оставил вас, сэр! Бросил на произвол судьбы ваших питомцев! И ради кого?! Ради этой ветреной особы?.. Я так виноват перед вами, сэр!

— Ничего, Ларример, — серьезно сказал я, — всё обошлось. Но как мне вас не хватало, вы даже не представляете!

— В самом деле, сэр? — спросил он.

— Да, — ответил я. — Особенно когда Мэри взялась рожать прямо здесь. Я так и не смог вспомнить, где у нас аптечка.

— О боже, так вот же она, сэр! — был ответ.

ЭВАЗ [28]

— Вик, — спросил меня Сирил из-за номера «Джеральдтаун Геральд», который читал за завтраком, — а ты когда-нибудь поднимался на воздушном шаре?

— Я, по-твоему, похож на самоубийцу? — ответил я вопросом на вопрос.

— Есть немного, — честно ответил кузен, сложив порядком измятую газету.

— А с чего вдруг тебя разобрал интерес к воздухоплаванию?

— Да вот, — он ткнул пальцем в фотографию на передовице. — Скоро пройдет фестиваль воздушных шаров, совсем недалеко от нас. Мама очень заинтересовалась, к слову.

— Надеюсь, ей не пришло в голову прокатиться на этом приспособлении? — без особенной надежды спросил я, просмотрев текст.

Да, в списке развлечений значилось не только наблюдение за аэростатами, но даже и катание на них. Разумеется, за порядочную сумму и при наличии справки от врача о том, что пассажир не страдает сердечными и нервными заболеваниями. Я бы еще добавил в список психические расстройства.