«Правда, на день нельзя без присмотра оставить», – невольно подумала я, а вслух спросила:
– Не знаешь ли, отчего это Моди сама не своя?
– Как же! – Роуз уперла руки в бока. – Знаю, конечно. Не она сама, так Лили бы проболталась: Моди увидела какого-то парнишку на свадьбе вашей племянницы, поплясала с ним… И все! Эрни – побоку, из рук все валится, влюбилась, говорит, сил никаких нет! Вот ведь как бывает…
– Говорила я, что не нужно брать с собой столько слуг, – пробормотала я, – одни неприятности от этого… Ну да ладно, разберемся. На ужин уж приготовь что-нибудь…
– Чтобы потрафить хозяину? – поняла она. – Это я могу! Рыбу вот запеку с овощами, он страсть какой до нее охотник, а в тот раз сколько навезли, знай готовь! Я уж заливное сделала, а он нос воротил, мы сами съели, уж простите, госпожа.
– За что, Роуз? – удивилась я. – Съели и съели, вам тоже рыбки хочется, верно?
– Ну а как же! Летом и зимой парни на озере удят, но там что за рыба? Кости одни! – улыбнулась она. – Так, им побаловаться либо уху сварить. Ох, госпожа, идите уж к хозяину, он и так не в духе, а я вас заболтала совсем!
Я только улыбнулась и отправилась сперва переодеваться, а потом в гостиную…
Глава 15
Скажу прямо: следующие несколько недель Грегори не спускал с меня глаз, и порой меня начинало тяготить его навязчивое внимание. Я, впрочем, старалась не замечать этого, и понемногу жизнь вошла в привычную колею.
Так, Моди перестала ронять посуду и замирать на несколько минут с мечтательным выражением на лице, помирилась с Эрни… Мне, правда, призналась, что ей понравился юнга с корабля Майгеля (он всю свою команду позвал на свадьбу), будущий бравый моряк… Но моряк – он сегодня здесь, завтра его нет, а чего доброго, вовсе не дождешься! И не все же так смелы, как Анна, да и не каждому мореплавателю позволят взять жену на борт, особенно если он даже не боцман, что уж говорить о юнге… Не всякий капитан может такое устроить, даже если это его собственный корабль!
В доме в очередной раз затеяли большую уборку – на этот раз сняли тяжелые зимние шторы и повесили летние кисейные занавески, закрыли чехлами мебель и свернули ковры. В залах сделалось просторно и гулко, а в распахнутые окна порой влетали певчие птицы и забавляли нас своими трелями. Камины топили только по дождливому времени или если приметы обещали холодные ночи, но и без того замерзнуть никому не грозило.
Кони по ночам паслись у ограды, фыркали и позвякивали недоуздками. Я следила, чтобы их не пускали в парк, где наконец-то пионы высоко подняли тугие бутоны, похожие на сжатые кулачки, – оказывается, вот что это были за красноватые ростки…
Сирень все цвела, но я старалась не ходить на ту аллею, тем более хватало в парке и других цветов. Тот же жасмин был диво как хорош!
Тем временем лебеди на пруду высидели птенцов: пушистые смешные комочки шустро плавали за матерью и чуть что, прятались у нее под крылом, самец же не подпускал никого, грозно шипел и норовил напасть…
– Дожили, – сказал Грегори, когда мы расположились на траве у воды. В доме было душновато в безветренную погоду, и тогда выручал парк. – В собственном поместье я не могу подойти к берегу, чего доброго лебедь крылом зашибет!
– Вы ведь сами принесли сюда его подругу, так не жалуйтесь теперь, – улыбнулась я, гладя его шерсть.
Я оказалась права: весной Грегори было жарко (а каково ему в разгар лета?), и он любил растянуться в тени на прохладной траве, а голову укладывал на мои колени, позволяя запускать руки в густую гриву.
– Но вот позволит ли он искупаться? – задумчиво спросила я, отложив книгу: уж так повелось, что я читала вслух, поскольку рукодельничать было не слишком удобно, когда под руками мешался Грегори. – Лето только началось, а уже такая жара!
– Если даже позволит эта клятая птица, не позволю я, – проворчал Грегори, не открывая глаз. – Прими ванну, если тебе невмоготу, или давай я окуну тебя в фонтан!
– Вы любезны, как всегда, – вздохнула я, как бы ненароком подергав его за ухо, и он беззлобно огрызнулся. Чернушка, растянувшаяся по другую сторону, встопорщила загривок и протянула лапку, чтобы царапнуть Грегори по носу, но, как всегда, не успела, он был быстрее. – Отчего же не позволите?
– Триша, в этом пруду живут лебеди, – сказал он, улегшись поудобнее. – Кормятся там, ну и… мне продолжать?
– Нет, благодарю, – кашлянула я. – Не стоит, право. Я бывала в птичнике. Полагаю, в озере тоже лучше не купаться?
– Не рекомендую. Птиц там куда больше, а кроме того, со дна бьют холодные ключи. Эрни раз чуть не утонул – судорога его схватила, я едва успел вытащить. А кто-то из слуг однажды подцепил то ли чесотку, то ли еще какую заразу, я уже не помню, это было давно… – Он приподнялся на локтях и посмотрел мне в лицо. – Но если не испугаешься, я покажу тебе свою любимую купальню!
– Не испугаюсь, – улыбнулась я. – А когда?
– Да хоть сегодня. – Грегори прищурился на солнце. – Вода уж должна была прогреться. Возьми только полотенце да что-нибудь переодеть.
– То есть?
– Ты же не вовсе раздетой собралась купаться? – с явной опаской спросил он. – А потом как наденешь платье на мокрую сорочку? Не до вечера же там обсыхать, на обратном пути комары сожрут даже и меня!
– Я поняла, сударь, – кивнула я и вскочила, сбросив Чернушку с подола платья. – Сейчас вернусь!..
Вихрем ворвавшись в дом, я живо схватила необходимые вещи, велела Моди на всякий случай приготовить ванну (кто знает, в каком болоте решил искупать меня Грегори?) и выбежала к воротам парка.
– Идем? – Грегори посмотрел на меня с усмешкой. – Здесь не так уж далеко, если идти напрямик, так что лучше хватайся крепче – донесу, быстрее будет.
Кивнув, я повесила узелок с вещами на руку, привычно уже обхватила могучую шею, когда он подхватил меня, и зарылась лицом в теплый мех. Так мне почему-то казалось, будто я обнимаю мужчину с длинными, завитыми по давнишней моде или просто вьющимися волосами, в камзоле с пышным кружевным воротником…
Это оказался незнакомый лес. Сюда мне никогда прежде не доводилось забредать, да и не думаю, что кто-нибудь знал о такой чащобе совсем рядом с городом! Видно, защита Норвуда и впрямь была сильна… Интересно, как же птицы видят озеро и лес? Или их ведет древний инстинкт, память предков? Они ведь прилетают сюда поколение за поколением…
Тропинка сперва петляла по оврагам – глинистые склоны были влажными, и даже Грегори оскальзывался, а я бы и вовсе не смогла там пройти! Затем она пошла в горку – пришлось миновать несколько поваленных деревьев, перегородивших дорогу, и поверху такие стволы перелез бы не всякий мужчина, как и не протиснулся бы под ними, пришлось бы идти в обход бурелома. Грегори это, однако, было нипочем.
И вот наконец деревья расступились, и впереди я увидела большую поляну, поросшую светлой зеленой травой. Видна была тропинка, ведущая через нее.
– Вот мы и пришли, – сказал Грегори и поставил меня наземь. Под ногами хлюпала вода. – Разуйся, не то испортишь башмаки. И не бойся, здесь не водятся ни змеи, ни пиявки, ни даже комары. Да и на сучок наступить не бойся – мох мягче самого лучшего бархата!
– Где это мы, сударь? – удивленно спросила я, скидывая башмаки и стаскивая чулки. Спасибо, хоть отвернулся!
– На старом болоте, – усмехнулся он, а я поняла, что угадала: чувство юмора у хозяина Норвуда было более чем скверным. – Чего ты испугалась? Сделай шаг, попробуй сама! Трясины здесь нет, я проверял, а возле берега ты и вовсе пройдешь, словно по ковру… Вот смотри!
В самом деле даже под тяжестью Грегори светлый болотный мох – теперь уж я разглядела, что это именно он, а не трава, доводилось видеть такой, – проминался не так уж сильно, Грегори едва проваливался по щиколотки.
Я вздохнула, мысленно воззвала к Создателю и осторожно ступила босой ногой на влажный прохладный лесной ковер. В самом деле он почти не продавливался, только пружинил немного под ногами.