– Я угадаю, – сказал я. – Он сам – смертовед. Так ведь, Хаксют-шодан?

– Нет в вас душевной тонкости и изящества обращения, – попеняла мне Фергия. – Зачем же напрямик? То есть это и так ясно, но можно было дать человеку высказаться, а не лепить этак вот в лоб…

Старик молчал, опустив голову.

– Всё так, – сказал он наконец. – Я…

– Не торопись, шодан, – попросила Фергия и подсела поближе. – Говори по порядку. А ойфа я сама принесу…

– Лучше я! – перебил я, памятуя о том, какую отраву она предпочитает. От глотка этого пойла старика удар может хватить. – Вы продолжайте, я услышу… наверно.

– Вейриш… – простонала она, явно проглотив слова «А еще дракон!». – Неужели вы не владеете заклятием направленного слуха? Гм… судя по выражению лица – не владеете. Ладно, я сама вам обеспечу прекрасную слышимость, так что идите и варите ойф, раз уж вызвались, а мы продолжим.

На маленькой кухоньке мне было тесно, но я все-таки справился, хотя пришлось повозиться: за десятки лет безделья я порядком позабыл, как нужно заваривать правильный ойф, и получилось у меня не с первого раза.

– Это было в год эпидемии, – говорил Хаксют.

Я удивился, почему они не перейдут на родной язык, потом сообразил: если Хаксют прожил здесь много лет и говорил только на адмари, то, наверно, подзабыл арастенский.

– Красная лихорадка? – коротко спросила Фергия.

– Она самая. У меня была семья, шади. Всё, как ты сказала: жена и дети, и скоро должен был появиться внук или внучка. Их не стало, а я почему-то выжил… – Он помолчал, потом добавил: – Если бы не твоя мать, весь город мог бы вымереть.

– Вообще-то, она не распространялась о своем участии в этом деле.

– Ну да, ну да… – послышался смешок. – Однако слухов ходило предостаточно. Кто умеет слышать и понимать, тот сделает выводы. Жаль, она догадалась слишком поздно…

– Я сожалею о твоих близких, Хаксют-шодан, – сказала Фергия, – но извиняться не стану.

– Я этого и не жду, шади, – ответил он. – Говорю как есть. Мы жили в пригороде. Там почти никто не заболел. Я, как только узнал об эпидемии, велел всем сидеть дома. Припасов хватало, а убытки… деньги не дороже жизни! Может, и нас бы не достала болезнь, если бы я не получил долгожданный товар…

– И это были книги? Думаешь, зараза передалась через них?

– Кто же знает, шади? Может, так, а может, посыльный чихнул… – Хаксют тяжело вздохнул. – Слегли один за другим. Сперва дети, потом взрослые. Слуги тоже… Почему я не заболел? Не понимаю, по сию пору не понимаю… Я ухаживал за ними, но они умирали один за другим. Последней ушла невестка, та, что ждала ребенка. Странно, правда? Держалась дольше всех, словно сил у нее было вдвое больше… Похоронить их я не мог. Хорошо, была зима… холодно…

– Что потом? – после паузы спросила Фергия.

– Я заглянул в книги. Те, которые прибыли последними. Я был только посредником, но всегда смотрел, что и кому передаю. Иначе очень легко стать без вины виноватым…

– Еще бы!

Я принес кувшин и поставил на столик. Фергия взялась разливать, потом взяла свою пиалу, принюхалась и вздохнула: должно быть, решила, что ойф слишком слабый, но промолчала, и на том спасибо.

– В одной книге говорилось о том, как вернуть мертвых, – сказал Хаксют. – Я и прежде читал подобное, но там были лишь общие слова. А в этой… описано, что нужно сделать. И я попытался. Я не мог не попытаться, ты понимаешь, шади?..

– Понимаю, шодан, – негромко ответила Фергия. – Но ты не маг. Где ты раздобыл артефакты? В то время вряд ли кто-то торговал ими направо и налево.

– У меня и без того их хватало, – ответил он. – Я же торговец… был им. Держал про запас – для себя или для покупателей, – вот они и пригодились.

Хаксют умолк, прихлебывая горький напиток.

– Я начал читать еще до того, как умерла невестка, – сказал он. – Я надеялся, хотя бы она выживет. Она и внук. Но она умерла, и ее нерожденный ребенок тоже. Тогда… Понимаешь, шади, наша вера говорит: душа входит в человека с первым его вздохом. И я… Я подумал: если удастся поддерживать жизнь или подобие жизни в невестке столько, сколько потребуется, чтобы родился ребенок… Он ведь будет живым, так? А я сумею его сберечь, выкормлю… у нас были козы… И так у меня останется хотя бы внук или внучка…

– И ты сумел, – негромко произнесла Фергия.

Глаза у нее были черными и страшными, будто бы вовсе без белков, и я не мог понять: освещение шутит шутки или она просто перебрала ойфа?

– Да.

– И ребенок появился на свет?

Хаксют кивнул, и его вдруг затрясло. Я догадывался, почему: вряд ли живой труп мог родить самостоятельно, а значит, Хаксюту пришлось взять в руки нож…

– Я… никогда… никогда не видел ничего более… более… не могу подобрать слов, шади, – выговорил он, закрыв лицо ладонями. – Когда он – оно! – посмотрело на меня, я обгадился от ужаса… Потом… не знаю, что было. Последнее, что помню: огонь до неба. По всему Арастену горели дома, и я сжег свой и отпустил всех умерших в нем…

– Но книжки и деньги все-таки прихватил, – грубо сказала Фергия. – И удрал в теплые края. Н-да… Если ты действительно призвал немертвого, то неудивительно, что до сих пор ждешь, пока за тобой придут коллежские маги!

– Немертвого? – переспросил я.

– Да. Мы же с вами говорили о призванных духах, Вейриш, – напомнила она. – Вы представляете, что за тварь могла вселиться в нерожденного ребенка и как это выглядело?

Я вынужден был признать, что воображение мне отказывает. Может, и к лучшему.

– Хорошо, что ты сжег дом, Хаксют-шодан, – сказала Фергия, приобняв старика за плечи. – Эти твари не любят живого огня. А твоя не успела захватить взрослое тело и потому наверняка погибла, иначе мама бы узнала о странных смертях в Арастене… Тебя никто не искал, Хаксют-шодан. Никто не узнал о том, что ты сотворил. Ты сам себя наказывал все эти годы.

– Как приверженцы Забытого? – не удержался я.

– Да, все мы отчасти его последователи… Хаксют-шодан! – окликнула Фергия и легонько встряхнула старика. – Книги отдай мне. Пригодятся. Сдается мне, какой-то недобрый человек задумал что-то похуже кражи каравана… Да плевать бы на ту шерсть и перья, мальчика бы найти!

– Ты все-таки не за мной? – спросил Хаксют, поймав ее взгляд.

– Говорю ведь, в те годы в Арастене творилось такое, что твоих упражнений никто не заметил! Четыре десятка лет прошло… Да ты высокого мнения о своей персоне, Хаксют-шодан, если полагаешь, что тебя до сих пор разыскивают! – расхохоталась она.

– Смейся, смейся, шади… – вздохнул он и дрожащей рукой утер испарину со лба. – Чтоб тебе никогда не видеть того, что увидел я…

Мы молчали и пили ойф. Я смотрел на старика, половину жизни проведшего в чужой стране, похожего на адмарца, сумевшего открыть здесь торговлю, но так и не ставшего своим. В этом доме никогда не было женщины: я мог сказать это, взглянув на кухню, на одежду Хаксюта, на него самого…

Я знал, каково видеть угасающих близких. Знал, каково это – наблюдать за тем, как они старятся, вроде бы медленно… и так быстро для меня! Но вот вообразить содеянное Хаксютом я не мог. Не потому, что сам не прибег бы к последнему средству вернуть любимых, о нет… Просто – не мог. Было слишком страшно… и больно. Наверно, я слишком живо представлял себя на его месте…

– Ну же, вспомни, к кому еще ходил Ориш!

Услышав голос Фергии, я понял, что слишком углубился в свои переживания.

– Обещаю, я ничего не сделаю твоим коллегам, если они не станут запираться… И если сами не промышляют смертоведством…

Хаксют что-то пробубнил, я не разобрал, но Фергия принялась переспрашивать, стало быть, всё поняла.

– А почему мы угодили сюда? – задал я вопрос, который не давал мне покоя с самого начала. – Сразу – к человеку, который ждал возмездия?

– Именно поэтому, – ответила Фергия, отвлекшись на минуту от своей жертвы. – Хаксют-шодан решил, что я явилась по его душу. Сил ждать и скрываться у него уже не оставалось, но прийти с повинной он тоже не мог, верно?