– Будет исполнено, госпожа! – ответила она и убежала.
– Хаммонд, – произнесла я, остановившись на ступенях, – что с ужином?
– Сию минуту будет подан, госпожа, – вымолвил он и махнул Нику. – Извольте пожаловать к столу!
Молодой человек вскочил при виде меня, но, кажется, не знал, что сказать.
– Хаммонд, у нас гости? А почему меня не предупредили? – спросила я, смерив незнакомца взглядом. Моди не солгала – он был хорош собой, высок, прекрасно сложен, а в эти голубые глаза наверняка влюбилась не одна девица!
– Не желали прерывать ваш отдых, госпожа, – тут же нашелся Хаммонд. – Благородный юноша заплутал в Норвуде и чудом выбрался к поместью.
– Ах, опять… – Я махнула рукой и, пройдя по холлу, двинулась в столовую, где уже был накрыт стол. – Это так скучно…
– Госпожа, – окликнул молодой человек, устремившись вслед за мною, – прошу извинить за вторжение, но, право, мы заблудились и только случайно нашли торную дорогу к вашему поместью.
– Это не мое поместье, – ответила я, пока Хаммонд отодвигал для меня стул.
– Я Кензи Мейнард, – спохватился юноша. – Простите, что не представился сразу, но, право, я немного растерялся… Дворецкий сказал, что хозяина нет дома, но ни словом не упомянул о хозяйке.
– Я не хозяйка, – сказала я и постаралась сверкнуть глазами (так это называла Моди). Кажется, получилось, потому что Мейнард натянуто улыбнулся и сел на предложенное место. – Будет об этом. Заплутали и заплутали, не вы первый, не вы последний. Расскажите лучше, кто вы такой и куда держали путь, а то, право, здесь такая тоска, что я скоро снова возьмусь за вышивание, а хуже этого, по-моему, ничего и быть не может!
Молодой человек снова улыбнулся, правда, несколько нервно, и принялся рассказывать о том, как путешествовал по делам торгового дома отца (я, к слову, никогда не слышала о Мейнардах), решил срезать путь через лес, но непостижимым образом сбился с дороги. На вопросы же о торговых делах он отвечал такую чушь, что я с трудом сохраняла выражение вежливой скуки на лице.
Даже мне, женщине, было ясно, что никакой он не купеческий сын – настолько ошибаться в простейших вещах не мог ни один человек, который имел хоть какое-то отношение к торговле с заморскими странами! Даже мои племянницы (за исключением разве что Летти) не перепутали бы страны, откуда привозят к нам ароматные специи и чай, с краями, из которых тянутся караваны судов с драгоценной древесиной, шерстью и рудой!
Не был он и дворянином – стоило сравнить его манеры с манерами Грегори! Уж на что Манфред старался привить мне и девочкам самое что ни на есть светское обхождение, и то мы не сошли бы за своих на королевском балу. Есть мириады тонкостей, по которым мгновенно опознается скоробогатый человек, пробившийся в высший свет за очень большие деньги. Хоть сияй он бриллиантами с головы до ног, не поможет! А обедневшего дворянина можно узнать издалека, будь он хоть в рубище… В Грегори за два перестрела видно было породу, хоть и выглядел он своеобразно!
Словом, Мейнард не был ни тем ни другим, и мне стало интересно, что же он затеял. И он ли? Раздобыть хорошее платье, коней, экипаж, слуг нетрудно, были бы деньги… И что же, разжившись всем этим, юноша двинулся через лес, в который мало кто рискнет сунуться, на поиски приключений? Или…
– Довольно болтовни, – сказала я, – она меня утомила. Скажите, сударь, кто вы такой и что потеряли в Норвудском лесу? Вас не завела сюда непогода, ночной дождь не в счет, это же не трехдневная метель! У вас нет здесь никакого интереса… или есть? Говорите!
– Я не понимаю, о чем вы, госпожа, – сказал он, наклонив голову к плечу, и каштановые кудри красиво заблестели в ярком свете зажженных свечей.
У нас дома слуги, чтобы добиться такого эффекта, смазывали волосы салом, и я настрого запрещала так прихорашиваться – запах был еще тот! Богатые люди пользовались другими средствами, но… такой искусственный блеск все равно не сравнится с блеском черной гривы Грегори Норвуда!
– Можете не лгать, – сказала я и недобро прищурилась. – Я прекрасно вижу, что вы не купец, не дворянин… кто же вы? Самозванец? Искатель приключений? Охотник за сокровищами? Отвечайте, не то я позову слуг и прикажу расспросить вас иначе!
– Я… Позвольте объяснить! Меня в самом деле зовут Кензи Мейнард! Я нарочно поехал искать это поместье, – выговорил он и поднялся из-за стола. – Мне сказали, что Норвудское чудовище не так давно похитило девушку, младшую дочь богатого купца… А еще все знают, что чудовище таких девушек не… ну… словом, не неволит, а ждет того, кто бы их спас, вроде как обычай у него такой. Ну вот я и… согласился…
– Погодите, выходит, кто-то желал эту девушку, но выручать ее отправил вас? За порядочные деньги, полагаю?
– Еще какие! – невесело ответил Мейнард, стоя передо мной, как нашкодивший мальчишка. – Для меня это целое состояние… Кони, слуги – это так, мелочь! Он сказал – привезешь девушку, дам еще два раза по столько…
– Его, случайно, не Манфредом Райли звали? – прищурилась я.
Юноша помотал головой.
– Нет, госпожа. То есть у девушки фамилия именно такая, но нанимал меня другой человек, самого Райли я видел. Но я не знаю, вдруг по его поручению?
– Что за чушь! – в сердцах сказала я. – Сядьте, что вы стоите столбом…
– Госпожа, вы хоть скажите, – опасливо попросил Мейнард, усевшись на краешек стула, – это вы – Летиция Райли, которую похитило Норвудское чудовище?
– Нет, – мрачно ответила я, понимая, что готова оторвать кому-то голову. – Я и есть Норвудское чудовище!!!
Наверно, я зря так рявкнула, потому что бедняга опрокинул на себя тарелку с жарким. Ну да переживет, а я еще отыграюсь на том, кто придумал эту шутку!
– Не бойтесь, – мрачно сказала я, когда Мейнард прекратил судорожно подбирать под столом приборы. Уверена, слуги наслаждались спектаклем, попрятавшись в привычных укромных местах: гости, да еще такие забавные, нечасто появлялись в этом доме. – Ничего я вам не сделаю. Летиции здесь тоже нет, но я дорого бы дала за то, чтобы узнать, куда она запропастилась!
– Сколько? – машинально спросил молодой человек и осекся.
– А сколько заплатил вам наниматель? – прищурилась я, и он назвал сумму.
Я онемела.
– Ну нет, она того не стоит, – сказала я наконец, кашлянув. – Скажите-ка, а кто именно вас нанял?
– Я не спрашивал имени, – пожал плечами Мейнард. – Это, знаете ли, не принято в таких делах… Описать его я могу, но это наверняка был посредник. Он сказал, что ту девушку хотел взять в жены влиятельный человек, а она угодила… сюда. И он, конечно, может нанять и отправить сюда отряд головорезов, но… – Юноша вздохнул. – Словом, если ее освободить с таким шумом, все обо всем узнают, а тогда запросто ославят ее на всю округу. Те же девицы, на которых он не взглянул, и постараются, у них языки ядовитые! А уж их матушки и всякие кумушки вовсе косточки перемоют… В общем, пока никто не знает, куда она подевалась, надо ее выручить. А потом тот господин скажет, что это она с ним сбежала, поженятся, вот и все! Он знатный и богатый, тут уж никто и слова не скажет… поболтают да и забудут.
– Отчего же он не поехал сам? – спросила я сквозь зубы, чувствуя, что вот-вот начну бить посуду. Впрочем, я заставила себя успокоиться: пока еще ничего не случилось и не случится, если я не утрачу способность мыслить здраво.
– Посредник сказал, хозяин уже не юноша, чтобы по лесам скакать, и уж вовсе не боец. А за девушкой дают хорошее приданое, и они сговорены вдобавок…
«Жених Летти? Да быть того не может, чтобы он на такое пошел», – подумала я. Тот, конечно, постарше меня и не слишком красив, но и далеко не урод. Посылать вместо себя смазливого юнца-спасителя, в которого Летти может влюбиться… нет, он бы так дело не поставил!
Вслух же я сказала:
– Что ж, мне все ясно. Большой вины вашей я не вижу, сударь, но имейте в виду, что тяга к легкой наживе не доводит до добра. Утром я отпущу вас восвояси, без награды, зато живым!