По пути в правое крыло она пыталась подобрать хоть какое-нибудь объяснение внезапной перемене в поведении Арлиса, но не преуспела. Он узнал о вчерашнем развлечении на кухне? Несомненно, но неужели его вывело из себя одно лишь то, что учителям не досталось хорошей еды? Или, напротив, ректор взбесился потому, что сам и наложил это заклятие (каким образом и с какой целью, вопрос второй), а кто-то запросто его обошел? Не нарушил, просто…
«Просто сделал то, что, возможно, по мнению автора этой нелепости, и должно было привести к вынужденному общению людей с инородцами, — подумала Вера, — но не привело. Неужто он не учел, что люди тоже те еще гордецы и идти на поклон к кому бы то ни было не пожелают? А ученики еще и побоятся! Впрочем, об этом я уже рассуждала, зачем переливать из пустого в порожнее?»
— Мы на месте, госпожа, — сказал Лио, и она очнулась от раздумий. — Кстати, здесь подвижных элементов интерьера, если можно так выразиться, намного меньше, чем в центральной части замка. Насчет крыла шиарли не знаю, не успел у Рана уточнить.
— Любопытно, — протянула Вера и потрогала кончиком пальца очередной барельеф с драконом, поверженным на сей раз.
Крылатый зверь распростерся на земле под нацеленными на него копьями всадников и тянул в сторону зрителя голову на длинной шее таким движением, будто молил о помощи. Но поздно — самый удачливый охотник уже успел вонзить копье в сердце сказочного чудовища…
— Есть у меня идея на этот счет.
— Ну так излагай! Или тебе особое приглашение нужно?
— Я думаю, госпожа, — ничуть не обидевшись, произнес Лио, — все дело в том, что подземников так просто вокруг пальца не обведешь. Они, конечно, в большинстве своем колдовать не умеют, но зато у них глаз-алмаз!
— Так-так, продолжай…
— Что тут продолжать? — пожал он плечами. — Они свои пещеры вдоль и поперек знают, верно? О том, что у них память удивительная — прямо как у вас, госпожа! — всем известно. Если они один раз какое-то строение увидят, снаружи ли, изнутри, потом не ошибутся, если их спросят, сколько там колонн на фронтоне и каким узором полы выложены. Еще и расскажут, камень из каких каменоломен на всю эту красоту пошел… И даже если не будут знать, какого героя или там легендарное чудовище изображает статуя, опишут ее так, что любой ученый позавидует: до последней прожилочки на ухе или там щупальца, до малейшей трещинки или скола…
— Потому как работа у нас такая, — подхватил невесть откуда появившийся Дэр Таретти. — Соль Вэра! Вот не ждал вас сегодня!
— Почему это? — удивилась она.
— Да слух прошел, что ректор осерчал на ваше самоуправство, а когда начальство кого-то к себе вызывает, это надолго…
— С чего вы взяли, милейший Дэр, что наш дорогой ректор имеет право меня… как вы там выразились? Вызывать! Я ему что, отлетевший дух? Господин Арлис может разве что вежливо пригласить меня побеседовать, и то я еще подумаю, стоит ли откликнуться на его просьбу!
— Похоже, здорово он вас разозлил. — Подземник распахнул перед ними двери. — Проходите, будьте как дома… Хотя на ваш дом это вряд ли похоже: мы постарались устроиться поудобнее, но инородцам наше удобство не слишком по вкусу.
— А мне нравится, — сказала Вера, обойдя кругом каменную пирамиду в полтора человеческих роста. Она казалась монолитной, и лишь приблизившись вплотную, можно было рассмотреть места соединения разновеликих камней. — Откуда это у вас? То есть я понимаю, что вы сами построили, но материал?..
— Исключительно окрестные породы, — пояснил еще один подземник, появившийся из соседнего помещения. — Добрый день, госпожа Гайяри. Я Лас Каверре, а это вот Зир, братец мой младший…
Вера церемонно раскланялась. С виду оба были постарше Дэра, не темноволосые, как он, а белобрысые. Лас носил короткую бородку, Зир пока что богатой растительностью на лице похвастаться не мог. Увидишь таких на любой ярмарке, что деревенской, что городской, и не отличишь от парней из какой-нибудь глухой деревушки! Там и не такие крепыши встречаются, потому как слабаки попросту не выживают.
— Еще двое наших, Гар и Шаса Кавутте, спят еще, — пояснил Дэр и ухмыльнулся. — Умаялись, наверно.
— Шаса? — навострила уши Вера. — Девушка?
— Жена Гара, — кивнул он. — Они оба такие… на волшебстве сдвинутые. Еще дома пытались научиться колдовать, и что-то у них даже выходило, говорят. Хотя я сам не видел, врать не стану. Сюда они едва вперед лошадей не прискакали, а ничегошеньки не получается! Сидим вот вместе над книжками, но…
— Руки у них опускаются, — буркнул Лас.
— Главное, другое хорошо держится, — радостно заржал его брат и схлопотал подзатыльник.
— Не болтай ерунды при госпоже Гайяри, — велел ему Дэр.
— Почему? — искренне удивилась она и потрогала пирамиду. — Говорите, вы сделали ее только из местного камня? Чудо какое! А как же вы его отполировали?
Поверхность была выглажена до шелковистого блеска, а узоры перетекали один в другой так, словно это украшение выросло само собою в толще недр, и нужно было лишь смыть напластования земли и немного пройтись мягкой тряпочкой, чтобы засияли кварцевые и слюдяные включения, реками протянулись темные прожилки, вспушились кронами деревьев неведомые включения… А цвета как подобраны! С какой стороны ни подойди, кажется, будто на пирамиду падает закатный свет…
«Точно, гранит, — решила Вера. — Он ведь бывает очень нарядным, не просто пестрым. А если за дело берутся умельцы, то любой булыжник превратится в произведение искусства!»
— Дни здесь долгие, заняться особенно нечем, — за всех ответил Лас, — вот и развлекались. У нас еще много интересного есть, взгляните, если хочется! Конечно, полный набор камнерезных инструментов никто сюда не привез…
— А зря, — вставил Зир.
— Но и тем, что обычно у нас по сумкам и карманам рассовано, обошлись, — завершил мысль его брат. — Вот, глядите, из того же бросового камня украшение сделали во всю стену…
— Удивительно красиво, — искренне сказала Вера, оценив масштаб работы. — Как по мне, намного лучше этих вот барельефов, которые на каждом углу натыканы!
— Живее, — добавил Лио, тоже разглядывавший каменную картину. — На это панно с какого бока ни посмотри — глубина видна. Если справа зайти — это вроде бы река в горном ущелье, а сверху закатные облака плывут, слева — уже дорога в лесу, и не облака это, а кроны… Прямо смотришь — вовсе тоннель какой-то, а по сторонам — каменные стены. А если чуть искоса — вообще пучина морская с подводными деревьями!
— Да вы горазды видеть, для человека-то, — с уважением произнес Дэр. — На этой картине восемнадцать планов, и то лишь потому, что возиться надоело. Но чтобы человек с ходу хотя бы два разглядел…
— Много ли людей ее видели? — тут же спросила Вера.
— Эту — никто, — покачал он большой головой, — но другие, которые и поярче, и попонятнее, в приемных наших залах, многие видали. Хорошо, если в упор хоть что-то различали, а не просто… узорчик.
— Но на такую картину как раз и нельзя смотреть впритык, — сказала она. — Конечно, тогда только пестроту и разглядишь! А вот если отойти шагов на пять, а лучше на десять, да выбрать нужный угол — тут-то она и проявится…
— Госпожа, похоже, не только в волшебстве разбирается, — пробормотал Зир.
— А разве искусство — это не волшебство?
Спасибо Вериной любви к импрессионистам, чьи картины тоже нельзя рассматривать, елозя по ним носом! Если бы не привычка выбирать угол зрения и ждать, пока разрозненные вроде бы детали сложатся в единое целое, а сознание соберет из хаотичных на первый взгляд мазков целостную картину, вряд ли бы она что-то углядела.
— Надеюсь, у нас еще найдется время поговорить об этом, — сказала она и присела на невысокий диванчик. Лио остался стоять. — Господа… Вчера мы с Дэром имели крайне занимательную беседу. Скажите, вы в курсе того, о чем мы говорили?
— Конечно, он пересказал, целый спектакль устроил, — ответил Зир, ухмыляясь. — И себя изображал, и того парня, и даже вашего телохранителя… А вместо девушки наша каменюка сошла.